Обычная процедура - я зашла в метро
Метро непривычное, потому что район незнакомый, но в целом, все как обычно. В руках книжка. Я читаю. А если я читаю, я ничего не замечаю вокруг, особенно если мне удается соприкоснуться с сидением в самом интересном месте. Мне кажется, из-за этого я часто упускаю возможность познакомиться с мужчиной моей мечты. Вот и в этот раз, я погрузилась в чтение, поэтому просьба подняться с сидения для меня звучала еще довольно приглушенно и неясно, когда 2 других пассажира уже встали и отошли. Наверное, раза с третьего это сделала и я, после чего не могла не проследить за развитием событий.
Просьба эта была странного свойства, как мне показалось. Заметив, что многие пассажиры в зоне видимости так же внимательно следят за событиями, я поняла, что мое мнение разделяет большинство. «Проситель» был с сопровождающим: сам он явно принадлежал к когорте работников метрополитена, а вот его спутник – один из пассажиров, причем довольно молчаливый, непроронивший ни слова за время всего действа. Сама я была заворожена активностью человека в униформе. Он проворно распотрошил сидение, отделив спинку и горизонтальную часть от вагона, после чего начал активно шарить в открывшемся ящике. Меня пробрала дрожь. Как говорилось в моем любимом сериале: «Дживс, я чувствую, как по моей спине бегают многоножки и зовут в гости всех своих знакомых и родственников».
Бомба, конечно, бомба. Что еще? Так, а не эвакуировали, потому что сейчас мы в тоннеле. Боже, какая напряженная обстановка. Я смотрела на стоящего рядом молодого человека, который, что называется, обливался потом. В целом наблюдавшие эту сцену были просто живой иллюстрацией к фразеологизму «у страха глаза велики»: настолько все внимательно и настежь открытыми очами уставились на эту странную парочку. Все происходило стремительно. «Потрошитель» вынимал что-то, а его «соучастник», вероятно, подавал ему знаки: то или не то. В итоге «соучастник» получил в руки небольшую голубую брошюру, на которой было написано VISA. «Потрошитель» собрал вскрываемого в исходное состояние, так ловко и так исходно, что позавидовал бы любой пластический хирург.
Поняв, что произошло, я не смогла сдержать смех. Неряшливость одного человека держала в напряжении полвагона! А телевидение последних лет здорово постаралось для того, чтобы нам представились достаточно живописные кадры за время этой недолгой и неясной процедуры. Понятно, что любопытство взяло верх мгновенно, но сменившая его озабоченность, испуг, страх скоро могли дойти и до паники. Как быстро мы, рядовые горожане, приблизились к мысли о терроризме, взрыве и смертях. В таком свете, возможно, не стоит смеяться над звездами, которые так боятся за свою жизнь. Была бы наша воля и их деньги, мы бы по городу ходили в бронежилете или вообще в скафандре. Друзья мои, а кто сказал, что наши опасения оправданы?
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
